- «Я очень волновался перед встречей с Владимиром Кузьминым. Шутка ли – первое соло, которое я пытался «снять на слух» — это было его соло.
Первым живым соло-гитаристом, которым я увидел на сцене, был именно он.
Это из-за него я подцепил неизлечимую гитарную болезнь!
Да он фактически, мой «крёстный гитарный папа»! Хотя сам об этом ничего не знает…»

Я работал в небольшой, но очень задиристой региональной телекомпании.

В конце 90-х и начале нулевых в нашем городе был переизбыток ТК – по одной на каждую сотню тысяч населения. Итого 7 штук, не считая госкомпании.

Связано это было в первую очередь с тем, что политическая возня региональных элит вызвало повышенный спрос на собственные «информационные дубинки».

Каждая достаточно крупная бизнес-шайка,  имеющая интерес к власти, хотела rolex yachtmaster 2 replica иметь в безлимитном распоряжении свой «рупор для масс».

И нашей ТК — сразу после ее образования  — потребовалось как-то сильно себя спозиционировать. Показать, что «МЫ это не ОНИ». Найти свое лицо и свою аудиторию и привязать ее к себе. И работать в той канве, которую мы выбрали.

Так и получилось. Мы нашли свой язык, свою манеру подачи материала, свои «фишки».  И стали транслятором идей для людей среднего, активного возраста, критично и иногда иронично настроенных. То есть, вокруг нас образовался некий «невидимый костяк», разделяющий наши позиции.
Это может Вам не понравиться – но человек не мыслит себя без принадлежности к какой-то группе.

Как только человек – в возрасте полутора-двух лет – осознает, что есть отдельное от мамы и папы «я», он постепенно начинает искать ответы на вопросы – «Кто я?», «Какой я? и «С кем я?».

Считается, что более всего потребность причислить себя к какой-то группе выражена у подростков. Мол, личность у них не развита, вот они и пытаются дополнить эту свою пустоту коллективными ценностями какой-то группы.

Отсюда и рокеры-панки-эмо-скинхеды-реперы-растаманы-косплееры-реконструкторы Средиземья и черт их там дальше разберет…

Но и взрослые, самодостаточные личности не могут обойтись без этого самоопределения. Смотрите – «доктор Плюшева». Убрать «доктор», и что получится? – Плюшева. Принадлежность к семье Плюшевых. То, что есть почти у каждого ребенка с момента его самоосознания.

(Я думаю, Роберт Шадрин с удовольствием подписывает свои научные статьи «к.т.н. Р. О. Шадрин». Кандидат технических наук. Гордо и со смыслом!)

Вы сейчас скажете, — «А я адский индивидуалист и вольный дух мой носится над водами!».

Ну, вот и приехали! Вы уже и определили себя как адского индивидуалиста и причислили себя к общности людей, чей дух носится и т.д.

Избавиться от этого невозможно – разве только войдя в глубокую медитацию, отключив внутренний диалог и полностью растворив свое «Я».
Но согласитесь – большинство людей этим не занимается.

А теперь важное.
Так ли это плохо?

Я не говорю о стадном чувстве, когда в толпе у каждого отдельно взятого существа собственная думалка отключается.
Я не имею в виду деструктивные секты и нацистские партии.
Я думаю о каких то созидательных общностях.

Не будут тут разводить о собирателях бабочек и резчиках по мылу.
Мы – гитаристы. И у нас уже есть много общего.

Став когда-то рокером-металлистом-гитаристом, я не утратил своей индивидуальности, а, напротив, приобрел ее.
Я получил чувство единения с другими людьми, разделяющими мои ценности.

Идя по улице, и видя другого «волосатика» с проклепанной куртке – я понимал, что это «свой». И чувствовал заранее симпатию к этому человеку. А уж если он с гитарой – то «свой в квадрате».

Потому и не хотел стричься в обмен на выгодное предложения  (об этом в предыдущем послании). Это была бы потеря части идентификации себя. Своего рода – «предательство своего племени». Да что там племени, идеалов!

Кроме ощущения себя, как часть чего большего, человеку важно и чтобы его понимали. Чтобы он мог делиться своими находками, мыслями, эмоциями.
Даже если ты самый-распросамый индивидуалист.

Стоя на вершине горы и наблюдая потрясающий пейзаж  – мы жалеем, что рядом с нами нет хоть кого-нибудь! Кто видел бы то же самое, и чувствовал ЭТО.
Фото не в счет – оно не передаст то, что Вы видели и ощущали. Это будет всего лишь бледной копией.

Сыграв потрясающую импровизацию и не записав ее – мы пытаемся хотя бы запомнить то, что сыграли.
Но в следующий раз так уже не звучит. И мы жалеем, что в тот раз рядом не было никого, кто мог бы разделить с нами наши чувства.

Да и запись проигрывает живой музыке.
Вот сейчас будет кощунственное сравнение, но я не смог вспомнить более сильного.
Вы смотрели прямой эфир из Нью-Йорка 11 сентября 2001 — ?
Это было невероятное ощущение, что все это  –  удары самолетов в небоскребы, пожар,  падающие из окон люди, обрушение зданий – все это не постановка, не запись. Все это происходит ПРЯМО СЕЙЧАС.

Вот для чего нам нужно Единение.
Но чтобы с кем-то объединиться – вначале нужно Определить Себя.

Ну а теперь, наконец, история.

Итак, 1999 год. Я работал в небольшой, но очень задиристой региональной телекомпании. В один холдинг с ней входило и популярное в городе радио.

С концертом приехал Владимир Кузьмин. И на радио договорились о том, чтобы он приехал в прямой эфир.

Естественно, ТВ наше тоже подтянули (конкурентов не пустили, конечно).

Кто должен идти и брать интервью у Кузьмина?  - Конечно, я!
Да я бы загрыз кого-нибудь, если б это было не так! Пусть он и не металлист. Но он мой «крестный гитарный папа», хоть и сам не знает о том.

И он приехал.

И я увидел свое отражение.

Длинные волосы, косуха, узкие джинсы, казаки.
(Конечно, все покачественнее и подороже, чем у меня – но это мелочи)

Вначале он пошел на радио, а я сел в комнатку рядом и слушал.

Ди-джеи радийщики не были ни рокерами, ни гитаристами. Конечно, они были профессионалами, они тянули эфир как могли, оживляли его, развлекали публику, старались задавать интересные вопросы.

Кузмин часто отвечал односложно. Казалось ему трудно подбирать слова, которые бы устроили его веселых собеседников.

Я заметил, что у Владимира Борисовича бывает такое.  У меня сложилось ощущение, что внутри у него происходит сложный процесс, жесткий диск работает на полную мощность, совершая  триллионы операций в секунду.

Но на выходе получается блеклая верхушка этого айсберга, от которой отсечено все лишнее, что можно знать ЭТИМ людям.

Прошел час. Наступила моя очередь…

Маленькое отступление.
Я очень люблю читать своему сыну вслух. Это повелось с тех пор, пока он еще не умел читать сам. Сейчас (в третьем классе) – он свободно читает любые книги. Но тоже любит, когда читаю я. Это как маленький радиотеатр у нас.

У Виктора Драгунского есть книжка «Денискины рассказы». И в ней есть рассказ «Что я люблю». У маленького героя, Дениски – богатый внутренний мир. Он говорит о «прохладных звездах», о «лошадиных лицах» – о том, что ему ценно и дорого. Но не понятно, например, для его друга Мишки, который любит только съедобные продукты, любые  – от конфет до пельменей.

Мы договаривались всего на пару-тройку вопросов.
А проговорили минут сорок.

И Владимир говорил совершенно по-другому. Свободно.

Потому что наш разговор был о том, что он любит.
О том, что МЫ ОБА любим.

О гитарах Gibson и гитарах PRS, о том, как играть соло, о песнях и стихах. Он сказал, — «Вы знаете, у меня же кроме песен есть и сборники стихов!». О том, что его любимый поэт – Байрон. У нас было о чем поговорить…

— Ты Уильям Блейк?

— Да… Вы читали мои стихи?

И я подумал, что если бы мы встретились где-то, где есть гитары и усилки, и больше свободного часа времени – то мы бы еще и обязательно сыграли вместе!
Когда Владимир говорил о преимуществах игры на PRS в верхних позициях – я физически ощущал, как ему не хватает в руках гитары.

Как и мне.

И тут же провокационный вопрос,-  А не застремался бы я?
Смог бы сыграть так, чтобы не было бы стыдно перед лицом своего «заочного крестного гитарного папы»?

Да, он не Вай, не Сатриани и не Петруччи. Не надо его с ними сравнивать. Он – больше музыкант, играющий на гитаре, а не гитарист-виртуоз. Музыкант, композитор, мультиинстументалист, поэт в конце концов!

Но лажовую игру он точно бы услышал!

Справедливости ради, надо сказать, что у сообществ гитаристов есть одна неприятная мне черта. В них любят, извините, «меряться пиписьками». И обсуждать – кто умеет играть, кто не умеет. Причем часто в грубой форме.

Особенно это расцвело в наше время – интернета, анонимности, заочности и безнаказанности.

Но с другой стороны – Вы бывали когда-нибудь на дружеском джеме?
Там гитаристы встречаются в «живую» и играют, импровизируют.
В 90-е, в маленьких клубиках, после отыгрывания основных программ у разных групп мы часто устраивали такое.

И атмосфера чаще всего бывает самая дружеская.
Никто не сравнивает, – «А сколько нот в секунду ты смог сыграть? А «высекал» ли ты при этом, или «жевал хлеб»?

Ты смог себя выразить, не так как другие, по своему – и ты молодец!

Другое дело мне самому становилось стыдно за свою игру в джемах.
Понятно, что к концу мероприятия я в то время редко оставался трезв как стекло, скорее все с точностью наоборот – был пьян как обезьян.

Но, заниматься, расти как музыкант и гитарист – тоже надо!

Вот тут встает один из важнейших философских вопросов -
«БЫТЬ или КАЗАТЬСЯ».

И тут я считаю, что если ты определил себя как музыкант, как гитарист – недостаточно купить гитару и отрастить хайр.
(Последнее уже совсем не обязательно  – все гитаристы, на которых я ориентировался сейчас или  «укоротились» или облысели. Но Кузьмин еще держится:)

Нужно им БЫТЬ.
Чтобы чувствовать свое Единение, чтобы по-настоящему войти в круг, чтобы по-честному общаться и разделять ценности. Нужно им быть.
Пусть даже и не играя плечом к плечу. Просто чтобы быть правдивым.

Из сорока минутной записи с Кузьминым в сюжет не вошло почти ничего.
Да и это было понятно –  мы говорили о своем, о НАШЕМ.
А это широкой публике – не гитаристам, не рокерам  - совсем не интересно.

Я спросил его о том, что было важно мне:
- «Владимир, Вам не кажется, что Вы как то сумели создать для себя и вокруг себя какой то искусственный мир? Мир, в котором можно вот так ходить по улицам в косухе, играть на гитаре?..

Он понял с полуслова:
- «ДА. Но это очень ХРУПКИЙ  мир».

…Именно это я ощущал.
Я жил в том же самом Мире. И у меня он был еще более хрупким.
……….
А что пошло в эфир?
Я был рад хотя бы тому, что мне удалось впихнуть туда ответ на банальный вопрос – «Жив ли рок-н-ролл?»

Конечно, он сказал, — «Да. Рок-н ролл – жив!»

Хотя и это неплохо.

Пока жив хотя бы один его Солдат – рок-н-ролл жив!

Вы живы?
- Long Live Rock` n` roll!

Мы учимся играть на гитарах, мы играем на них, выражаем в этой игре себя – это наше Самоопределение.
Мы каждый день так создаем и поддерживаем НАШ Хрупкий мир.

С Уважением, Михаил Русаков.